В мировой культуре персидский ковер не испытывает капризов моды. Персидский ковер – это фамильная ценность, показатель вкуса и символ респектабельности. Ковер к тому же, в отличие от фарфора, не бъется... Это то, во что можно смело вкладывать денежки. Если они есть.
Первые ковры появились на Востоке, но они, как ни странно, не были коврами. Кочевники ткали плотные теплые полотна, чтобы иметь возможность быстро поставить дом там, где они остановились. У каждого племени кочевников на полотне был свой узор, свой отличительный знак – гюль. Когда одно племя одерживало победу над другим, гюль побежденного племени становился элементом орнамента на коврах у победителя.
Самому старому в мире ковру больше двух тысяч лет. Он был найден экспедицией археолога С.Руденко в 1949г. при раскопках кургана скифского царя на Алтае. Своей великолепной сохранностью он обязан тому, что еще в древности курган был разграблен, грабители унесли все ценности, но оставили тяжелый, громоздкий ковер. Закапывать могильник они не стали, внутрь попала вода, ковер намок, замерз и в вечной мерзлоте избежал гниения. Сегодня он украшает коллекцию Эрмитажа, блистая первозданными красками.
Мировой «ковровый пояс» – это Турция, Кавказ, Иран, Средняя Азия, Афганистан, Индия, Непал, Китай, а так же Северная Африка. Главный центр ковроткачества был и остается в Иране – древней Персии. Что касается шедевров древнего персидского ковроткачества, то мы знаем о них только из легенд. Одной из таких утраченных ценностей был гигантский Весенний ковер (122 х 30 метров!) персидского царя Хосрова I ( V век н.э.), сотканный в честь победы над римлянами. В ковер были вплетены золотые и серебряные нити, драгоценные камни и весил он несколько тонн. К сожалению, судьба ковра оказалась печальной – после того, как в 641 году Персию захватили арабы, Весенний ковер был разрезан на куски и растащен победителями на трофеи.
Но где-то в VIII веке вместе с арабскими завоевателями ковры уже пришли в Европу, в Испанию. Христиане, евреи, арабы-мусульмане Пиренейского полуострова создали свой необычный декор испанских ковров, экспортировавшихся не только в европейские страны, но и на родину ковров – на Восток.
Увлечение европейцев коврами послужило толчком к развитию ковроткачества не только в Испании. Франция стала тратить столько средств на закупку ковров, что в 1608 году, чтобы остановить отток денег из страны, король Генрих IV пошел на беспрецедентный шаг – открыл мастерскую «настоящих восточных ковров» и не где-нибудь, а в стенах Лувра.
Но бурное промышленное развитие Европы требовало производительного труда, посему ручное ковроткачество в европейских странах постепенно умерло, и увеличившийся спрос со стороны промышленно-финансовые элиты на роскошные ковры удовлетворялся существенно отстававшим в своем развитии Востоком. Поэтому в середине XIX века за персидскими коврами снаряжались целые торговые экспедиции, причем скупались не только дорогие работы именитых мастеров, но и ковры, сотканные жителями для домашнего пользования. Так персидское происхождение ковра стало гарантией его сбыта и за хорошие деньги. Так персидское наследие стало органичной частью европейской культуры.
Изобретение в середине ХIХ века анилиновых красителей, позволивших ускорить процессы крашения и изготовления ковров, в условиях неограниченного спроса привело к ухудшению качества, что в свою очередь создало угрозу потери рынков. А поскольку личные доходы персидского шаха напрямую зависели от сбора налогов с населения, в том числе с многочисленных ткачей, то шах отрегулировал стихийные рыночные процессы по-своему: запретил импорт и применение анилиновых красок, закрыл использовавшие их фабрики, конфисковал готовые ковры. Мастерам, осмелившимся ослушаться, велел отсекать правую руку....
Оценив богатые возможности контролируемой монополии, шах затем создал Иранскую ковровую компанию и школу коврового дизайна, возложив на них ответственность за возрождение традиций персидского ковроткачества и восстановление престижа персидских ковров на мировом рынке.
Увы, сегодня изготовление персидских ковров опять стало приобретать промышленный характер. Чтобы удовлетворить массовый спрос иранские фабрики вовсю применяют машинную набивку, синтетические материалы, химические красители, искусственное старение. Стоят такие ковры размером 2х3 метра 250-300 долларов за штуку. Это ковры, изготовленные на территории бывшей Персии, но не персидские…
Впрочем, для требовательных элитных потребителей машинные технологии себя не оправдывали ни ранее, ни сейчас. Спрос – на ручную работу. В которой ничего изменить невозможно: как и тысячу лет назад, сидит человек и завязывает узел за узлом – год, два, три. Квалифицированная мастерица (или мастер) в день может связать 10-12 тысяч узлов, но для элитных шелковых персидских ковров счет узлов начинается с 1 миллиона в одном квадратном метре – вот и получается, что ковер размером 2х3 метра две мастерицы ткут 1 год.
Надо при этом заметить, что шелк, из которого ткутся элитные персидские ковры, обладает сильным блеском и переливается на свету. Чтобы при изготовлении ковра не допустить малейших изменений оттенков, его ткут только при естественном освещении, но в полумраке. И изготовление одного ковра обходится ткачам потерей 0,5 диоптрии зрения…
А кроме того мастерам еще нужно самим уметь делать краски из натуральных красителей: красный цвет – из кошенильского жука, синий– из листьев индигоноски или коры дуба, желтый – из листьев виноградной лозы и шафрана, зеленый – из крушины и сафлора, черный – из гранатовой кожуры…
Завершающий этап в изготовлении ковра, позволяющий к тому же оценить качество всей проделанной работы – мойка. В древности только что сотканный ковер бросали прямо на дорогу, в песок, по которому шли верблюды. Потом истоптанные ковры долго отмывали в проточной воде и сушили под палящим солнцем.
Парадоксально, но все эти далеко не щадящие процедуры хорошему ковру шли только на пользу. Зато у плохого сразу обнаруживались дефекты как используемых красителей, так и манеры ковроткачества. Сегодня этот процесс проходит несколько по другому, но задача финальной процедуры та же, что и в древности: качественно сделанный ковер после правильного мытья и сушки приобретает особую «персидскую» пластичность и особую приглушенную выразительность сочных цветов.
Оборот мирового рынка персидских ковров оценивается сегодня в несколько сотен миллионов долларов. Рынок этот не такой уж большой, поскольку он элитарный – в основном европейский и американский. Казалось бы, что предложение авторских персидских ковров должно поспевать за не столь большим спросом. Однако это далеко не так.
Бурное промышленное развитие Ирана (собственное автомобиле– и самолетостроение, нефтехимическая промышленность, энергетика, строительство дорог, жилья) требуют крепких рабочих рук, которым платят несравнимо больше, чем ткачу ковров. А поэтому из традиционных центров ковроткачества молодежь уходит в большой мир на заработки. Ручные технологии умирают вместе со стариками, а вместе с тем становятся редкостью и персидские ковры ручного изготовления. В результате цены на эксклюзивные ковры известных мастеров за последние несколько лет выросли в несколько раз, и все равно заказать такие ковры очень сложно.
Покупка их – стала неплохим вложением денег, поскольку цены эксклюзивных персидских ковров с годами только растут и сегодня обозначаются семизначными цифрами. Так, например, на аукционе Кристи шелковый «килим» с вплетенными золотыми нитями «ушел» за 1,4 миллиона долларов, а прекрасно сохранившийся персидский «табриз» XIX века, «улетел» за 2,5 миллиона.
Новый справочник КОМПАСС Украина! Украинские предприятия всех отраслей и видов деятельности (производители, дистрибьюторы, дилеры, оптовые торговцы, экспортеры и импортеры продукции и услуг). Скачать!
Всего комментариев к статье «Персидский ковер»: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Развитие ситуативных моделей имеет свои пределы, которые мы обозначили в прошлой статье. Рынок приходит к такой ситуации, когда в одной рыночной нише находится сразу несколько участников. А быть может – несколько сотен или даже тысяч конкурирующих брендов. Например, очень многие рестораны ориентированы на одну ситуативную модель, которую можно сформулировать как «кулинарный праздник». Все внедорожники, все марки обуви для бега, одежды для дома, компактные мультимедиа проигрыватели и т.п. продукты ориентированы на одну ситуативную модель. Если бы критериев для отличия этих продуктов друг от друга не было бы, на рынке такое количество марок просто не смогло бы выжить.
Тема нейромаркетинга не является особо новой, но интерес к ней, похоже, растет. Нейромаркетингом начинают интересоваться и журналисты и широкие массы маркетологов. Об этом направлении говорят с придыханием и показной осторожностью, дескать, это сильнейший механизм манипулирования потребителем, воздействие, которому невозможно противостоять. Якобы нейромаркетинг ушел глубоко в подсознание человека, и здравый смысл вместе со свободной волей человека тут отдыхают.
Американский стаффордширский терьер, предками которого были английский бульдог и английский терьер, завезенные в США в 1870 году, первоначально назывался пит-догом, янки-терьером и американским бультерьером. Вo время Первой мировой войны янки-терьер был символом Америки. Американцы обожали этих собак за их любовь к человеку, смышленость, хорошую обучаемость, послушание, преданность, отвагу и особое умение ладить с детьми.
Гигантское сооружение Стоунхендж - каменная загадка в самом центре Европы , как назвал этот удивительный монумент один из исследователей доктор Умлмор Тревер. Это древнее сооружение расположенное в Англии, Сейчас археологи сошлись во мнении, что этот архитектурный памятник возведен в три этапа между 3500 и 1100 гг. до н.э. Стоунхендж I представлял собой кольцевой ров с двумя залами и, возможно, служил кладбищем. По кругу вдоль наружного вала расположены 56 маленьких погребальных «лунок Обри», названных так в честь Джона Обри, который первым описал их в XVII столетии. К северо-востоку от входа в кольцо стоял громадный, семиметровый Пяточный камень. При строительстве Стоунхенджа II была проложена земляная аллея между Пяточным камнем и входом. Были возведены два кольца из 80 огромных каменных глыб голубого цвета, которые, вероятно, доставлялись за 320 км из Южного Уэльса.
